Отец мой - Страница 15

Но потом в самом краю его глаза появилась большая слеза.

— Я вижу ее во сне.

Слова были такими тихими, что Бэлле пришлось удостовериться, что она расслышала их правильно.

— Прости?

— Сон, в котором я все еще у Госпожи. Налла… она в темнице. Я слышу, как она плачет, когда ко мне приходит Госпожа. Я пытаюсь освободиться из оков… чтобы защитить ее… забрать ее оттуда… остановить то, что должно случиться. Но я не могу сдвинуться с места. Госпожа найдет малышку. — Его испуганные глаза обратились к ней. — Госпожа найдет ее, и это моя вина, что Налла в темнице.

— О… любовь моя… О, Зед. — Бэлла встала и, наклонившись, осторожно обняла его. — О… Боже… и ты боишься, что Госпожа убьет ее…

— Нет. — Зейдист откашлялся. Один раз. Потом еще. И еще. Его грудь начала яростно вздыматься вверх и с силой опускаться вниз. — Она заставит… Наллу смотреть… что они делают со мной… Налле придется смотреть…

Зейдист попытался удержать эмоции в себе, но проиграв битву, зарыдал громкими, отрывистыми мужскими всхлипами.

— Ей придется… смотреть, как… ее отца…

Все, что оставалось Бэлле — это крепко сжимать его в объятьях, заливая больничную сорочку собственными слезами. Она знала, что все было плохо. Но и понятия не имела о том, насколько плохо.

— О, любимый мой, — прошептала она, почувствовав, как его руки обняли ее, а лицо опустилось, погрузившись ей в волосы. — О, мой милый, любимый…

Глава 7

На следующий день Зейдист проснулся около пяти часов после полудня. Здорово было лежать в собственной постели. А вот носить гипс на голени — наоборот.

Повернувшись, он открыл глаза и взглянул на Бэллу. Она уже проснулась и тоже смотрела на него.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Нормально. — Во всяком случае, физически. А вот состояние всего остального: и эмоций, и разума — оставалось под вопросом.

— Хочешь поесть?

— Да. Через какое-то время.

На самом деле он просто хотел немного поваляться в постели, смотря в глаза своей шеллан.

Бэлла легла на спину и уставилась в потолок.

— Я рад, что мы поговорили, — сказал он.

Как бы сильно он не ненавидел свое прошлое, он сделал бы все возможное, чтобы помешать ей уйти, и, если это означало разговор, что ж, он будет болтать до тех пор, пока связки не порвутся.

— Я тоже.

Он нахмурился, чувствуя некоторое напряжение между ними.

— О чем ты думаешь?

Несколько секунд спустя она тихо спросила:

— Ты все еще хочешь меня?

Ему даже пришлось ущипнуть себя. Она ведь не могла действительно спрашивать его…

— Боже правый, конечно, я хочу, чтобы ты оставалась моей шеллан. Одна мысль о том, что ты уйдешь, просто…

— Я имею в виду, в сексуальном плане.

Он моргнул, вспоминая стальную эрекцию, возникшую прошлой ночью, когда он наблюдал, как она вытиралась полотенцем.

— Как я могу не хотеть?

Ее голова повернулась к нему.

— Ты не питаешься, и ты не пытался сблизиться со мной… ну, я, правда, тоже не пыталась, но…

— Сейчас ты в первую очередь нужна Налле.

— Но и тебе тоже… по крайней мере, из-за вены. — Кивком она указала на его голень. — Разве твоя нога сломалась бы, если бы ты правильно питался? Вероятно, нет.

— Ну, не знаю. Я проломил пол… и упал на стекло.

— На стекло?

— На люстру.

— Господи…

Повисла тишина, и он задался новым вопросом: чего она от него хотела? Давала ли она добро на…?

От одной мысли о возможности секса его тело мгновенно проснулось, словно она со всей дури ударила в огромный гонг.

Но Бэлла не двинулась с места. И он не двинулся.

В повисшей тишине он подумал о том, как близко они подошли к точке невозврата. Если они не сделают шаг навстречу друг другу…

Под простынями он потянулся к ней, взял ее руку и поднес к своему телу.

— Я хочу тебя, — сказал он, оборачивая ее ладонь вокруг эрекции. При первом же прикосновении он застонал и повел бедрами, толкаясь навстречу ее руке. — О… черт… я скучал по тебе.

Ему стало стыдно, когда он увидел изумление на лице Бэллы, и это вернуло его к воспоминаниям о той сцене с полотенцем. Теперь он понял, что, когда она остановилась и начала смотреться в зеркало, она изучала свое тело, искала изъяны, которых не было. И, видя его, она прикрылась не потому, что не хотела привлекать внимание, а потому что больше не была уверена, что владеет им.

Он подвигал ее рукой вверх-вниз по возбужденной плоти.

— Я отчаянно хочу снова прикоснуться к тебе. К каждой клеточке твоего тела.

Передвинувшись под простынями, она прижалась к нему.

— Правда?

— Как я могу не хотеть этого? Ты самая прекрасная женщина из всех, что я видел.

— Даже после…

Он рванулся вперед и прижался к ее губам.

— Особенно после. — Он чуть отодвинулся, чтобы она могла видеть его глаза. — Ты также красива, как была в тот день, когда я впервые увидел тебя в спортзале столько дней и ночей назад. Тогда ты остановила мое сердце — оно просто застыло в моей груди. И ты по-прежнему останавливаешь его.

Она быстро заморгала, а он смахнул слезы поцелуем.

— Бэлла… если бы я только знал. Я бы сказал что-нибудь… сделал бы что-нибудь. Я просто решил, что ты понимаешь, что для меня ничего не изменилось.

— С рождением Наллы все вокруг изменилось. Ритм моих дней и ночей. Мое тело. Ты и я. Ну так я и решила…

— Почувствуй меня, — простонал он, выгибаясь ей навстречу. — Почувствуй и знай… О, Боже.

Да, она отлично его чувствовала. Обернув обе ладони вокруг него, она ласкала его вверх-вниз, скользя по напряженной длине.